Как признался Александр Рысаков, он занимается всем, что связано с творчеством. Беседа завязалась, когда я усадила попозировать для портрета своего сына.

– С чего началось Ваше увлечение?

– Сколько себя помню, любил рисовать. В детстве ходил в изостудию. Там пару месяцев порисовал, никто ничему не обучал. Потом поступил в университет культуры в Минске. Там меня тоже особо не обучили. Обучение было совершенно другое: декоративно-прикладное искусство, специализация – гобелен. То, что я начал портреты рисовать – это чисто моя инициатива. Однажды я увидел портретиста в парке Челюскинцев в Минске. Я у него над душой стоял, впитывал то, что он делал. После этого начал постоянно заниматься портретом.

– Сколько времени ушло на овладение техникой портрета?

– Вообще обучение идёт всю жизнь. Я и сейчас не умею рисовать. Другое дело, что нельзя сказать, я всему научился, я – дока. Нет, я многого не знаю. Когда вижу людей, которые выше меня на две голову, тогда понимаю, что вообще ничего не знаю, ничего не умею. Знаю конкретные личности, которые лучше меня. Говорить, что я – специалист, только не при них. Потому что это будет неправильно.

– На пешеходную улицу как давно вышли?

– Меня на этой улице уже давно знают. Здесь ещё была асфальтовая улица, я здесь ходил, под елями голубыми сидел.

– По Беларуси ездите?

– На дни города по разным регионам. Последним был Дивин, где проходили  «Дожинки». А так «Славянский базар» не пропускаю. У меня там уже постоянное место. Витебск меня знает хорошо.

– В каких странах любите бывать?

– В Испании часто живу, месяца три-четыре там провожу. Зимой туда езжу. В этом году не поеду, потому что, сами знаете, какая ситуация…

– То есть у пинчан есть шанс застать Вас здесь?

– В принципе у пинчан всегда есть такой шанс, потому что я не собираюсь никуда убегать. Я здесь остаюсь. Мне нравится Беларусь. Я понимаю насколько там, в Европе, всё не свято, вообще не свято. Просто люди, которые бывают там только туристами, они не понимают: одно дело – туризм, другое дело – реальная жизнь… Например, разрешение на работу. Просто в любую организацию заходишь, там говорят: приходите завтра. И всё время завтра.

– Но Вы же нашли способ там рисовать?

– Нелегально. Легально практически невозможно, и то до поры.

– В каких странах Вы ещё бывали?

– В Катаре рисовал. Там всё было легально, мы были по приглашению. Были художники из Беларуси, Грузии… Давно это было, в начале 2000-х. Думали, что арабская страна, никто портреты не будет заказывать. Всё нормально. Для личной коллекции все заказывали. Мало того, что нам зарплату платили за то, что мы просто приехали, мы ещё и сами зарабатывали. Крым опять же я весь объездил: Судак, Коктебель, Алушта, Ялта…

– Сколько времени уходит на написание одного портрета?

– Обычно минут 30-40.

– Какой был самый необычный заказ?

– Самый необычный заказ был, наверное, от Пинской еврейской общины. Они заказали картину Кирку Дугласу, голливудскому актёру, и Ричарду Десмонду –британскому медиамагнату. Такие большие картины, они уехали за рубеж.

– Что Вам больше нравится писать?

– Мне нравятся вот такие чёрно-белые портреты и нравятся портреты на холсте маслом. Там более свободная техника, чем здесь. Хотя здесь тоже не сильно сдержана. Но там со светом можно поиграть. На улице я стараюсь рисовать только чёрно-белые портреты. Цветные портреты пока у меня много времени занимают. А надо, чтобы оно было как бы на одном дыхании.

– Тяжело ли рисовать детей, они ведь такие непоседы?

– Да не сказать, что тяжело детей рисовать. Я бы сказал некоторых взрослых тяжело рисовать. Здесь зависит всё от индивидуальных характеристик. То есть бывает какая-нибудь дама вроде бы адекватная. Потом она начинает позировать, причём позировать в разные стороны: вертеть головой непонятно куда. А бывает человек, который вращается, свободно себя ведёт – его легко рисовать. Я как-то рисовал мальчика с ДЦП. У него не было единой гримасы на лице ни одну секунду. Меньше секунды держалась одна гримаса. Мне как-то удалось его нарисовать. Его мама удивилась: «Как у вас получилось его нарисовать? Мы его сфотографировать не можем». Просто расслабился – будь что будет – и начал рисовать. Особенно меня очень мобилизуют какие-то сложные задачи. Чем сложнее задачи, тем лучше у меня получается. Особенно когда задание на грани фола. Ну вот, как с мальчиком, который вращается вокруг своей оси. Либо освещение просто ужасное, вообще полная темнота практически. Бывает всякое. А бывает, что вроде бы всё как на ладони – бери, рисуй, а не идёт и всё. И очень с большим трудом вытягиваю портрет. В итоге обычно всем нравится.

– Не планируете учеников набрать?

– Я планирую-планирую, уже давно планирую, но всё никак не получается. Что-то меня пока не пускает. Не знаю что… У меня сыну 14 лет, он спортом занимается.

– Он не пошёл по Вашим стопам?

– Нет. У нас талант пошёл по двоюродной родне. Мои племянники Дарья и Сергей в Минске – они художники. Вот они унаследовали. Это по материнской линии от деда идёт. У него был талант, но он не развивал его.